Социально-философские основы политики мягкой силы и культурного влияния Китая

Концепция мягкой силы, успешно внедрённая во внешнюю политику КНР, восходит корнями к древним временам. Этим обуславливается многогранность понятия и сложность его истолкования. Согласно исследованию К.А. Тарабарко, в китайской политической номенклатуре существует четыре термина для обозначения мягкой силы. Наиболее близкими для перевода концепции Дж. Ная являются варианты 软权力 (жуань тсюэнли) и 软权势 (жуань тсюэнши), так как иероглиф 权, содержащийся в них, напрямую указывает на то, что инициатива несилового воздействия исходит от правительства. Также существуют термины 软国力 (жуань го ли) и 软实力 (жуань ши ли). Иероглиф 国 в первом из них обозначает государство в целом, а не только его правительственные органы, а иероглиф 实 указывает на целостность проводимой внешней политики. В целом, эти термины характеризуют мягкую силу государства как многогранную инициативу, исходящую как от правительственных, так и от неправительственных акторов, следовательно, именно они лучше подходят для описания мягкой силы с китайской спецификой [6].

Такой подход к внешней политики исходит из древнекитайских стратагем 天下(тянься) и 大同 (датун). Первая подразумевает под собой особую структуру международной системы, согласующуюся с китайскими космогоническими представлениями. В центре мира под властью Неба находится Китай, а вокруг него расположены не равнозначные государства, а скопления народов, не следующие законам Неба и Пути и, следовательно, не считающиеся независимыми акторами. Распространить на эти народы своё культурное влияние, указать им верное направление развития было главной целью китайских императоров. Так возникла стратагема датуна или великого согласия, задачей которой является гармонизация мировой системы, выстраивание взаимовыгодных отношений и создание универсальных норм и правил. В современном Китае следствием этой стратагемы являются упоминавшиеся ранее пять принципов мирного сосуществования государств [1].

Стоит заметить, что суждения о победы «мягкого» над «твёрдым» также встречались в древнекитайских философских трудах. Наиболее показателен в этом отношении пример трактата «Дао дэ цзин» («Канон пути и совершенства»), авторство которого приписывается Лао-цзы. Под мягкостью и слабостью в тексте понимается неочевидный потенциал, умелое использование которого гарантирует достижение принципа великого согласия. В 36 стихе «Канона пути» говорится о том, что прежде, чем конфликтовать с противником, нужно либо ослабить его, усыпив бдительность, либо ликвидировать конфликт в корне. «Острое оружие Поднебесной», которым, по мнению автора трактата, является военная мощь и ресурсы для ведения военных действий государства, не должно выставляться напоказ [2; С.225]. Мягкость и слабость при этом называются естественным состоянием живых организмов, а поддержание этого состояния является необходимым условием для жизни. Утверждение «Мягкое и слабое всегда побеждает твёрдое и сильное» можно интерпретировать как первую попытку внедрить несиловые методы в политику управления и дипломатических отношений. Государство, подобно живому организму, может успешно функционировать лишь тогда, когда у него есть потенциал для гибкого роста и развития, и этот потенциал предоставляет именно следование пути мягкости и слабости.

Неконфликтным методам решения проблем был посвящён и труд Сунь-цзы «Искусство войны». Несмотря на том, что на страницах трактата ни разу не был употреблён термин «мягкая сила», анализ высказываний философа даёт понять, что даже в условиях войны он ставил на первое место не силу армии, а личные качества полководца и возможности обессилить противника, не вступая в непосредственный конфликт. В главе «Ведение войны» мыслитель отмечал, что затяжная война истощает силы государства и, следовательно, не является эффективным средством международной деятельности [5; C.53]. Даже в случае необходимости военных действий полководцу необходимо избегать непосредственно боя. По мнению Сунь-цзы, война – это поле битвы не армий, а полководцев, и победу в ней сможет одержать только дальновидный и мудрый военачальник. В главе «Планирование атаки» Сунь-цзы выявил главные закономерности для успеха в военных действиях, и главной из них можно назвать теорию войны без войны. Вместо того чтобы разрушать армию противника, нужно найти способ ослабить её; вместо того, чтобы воевать с государством, нужно договариваться. Этот путь более сложен, чем путь военных столкновений, а потому победа, одержанная без применения силы, является наиболее ценной [5; C.65]. Для достижения несиловой победы важно продумать тактику: во взаимодоступной местности, по которой могут пройти как союзнические войска, так и армия противника, важно не терять связь со своими подразделениями, а в перекрёстной местности, захват которой является наиболее приоритетным для установления господства на данной территории, нужно не сражаться, а вести переговоры [5; C.179]. Красной нитью через весь текст трактата проходит мысль о том, что покорить противника можно, лишь используя его же слабости, а лучший способ побороть жёсткое воздействие и вторжение – использовать тактические и дипломатические средства.

Теоретическое обоснование мягкой силы и культурного влияния было предложено Конфуцием. Именно постулаты конфуцианства считаются основами современного внешнеполитического курса Китая, основанного на принципах гармонии, ненасилия и приоритета национальных интересов и ценностей над международными. При этом Конфуций считал, что для успешного построения международных отношений государству необходимо выстроить внутриполитическую систему иерархических отношений. Большая роль при этом отводилась так называемым обрядам – ритуалам, которые были призваны сохранить порядок в обществе и привести его к гармонизации. Наиболее показательным в этом отношении является 20 суждение из трактата «Следование середине». Отвечая на вопрос о грамотном государственном управлении, мыслитель особенно отметил применение мягкой силы в международных отношениях. В утверждение «если мягко обращаться с чужеземцами, то люди со всех четырёх сторон света будут стекаться к себе», Конфуций заложил мысль о том, что имидж государства формируется не благодаря войнам и захватам территории, а благодаря грамотной дипломатии. [3; C.138]. Особое внимание при этом уделялось понятию 文 (вэнь). В современной традиции его часто переводят как аналог термина «культура», но, согласно конфуцианским канонам, вэнь – это не только культурные ценности, но и основа общественного строя государства, выраженная в форме ритуалов и обрядов. Подобный церемониал предписывалось исполнять при прибытии иностранцев для того, чтобы расширить потенциал культурного влияния страны; неисполнение же ритуалов и обрядов грозило общественным кризисом и упадком. В 16 главе трактата «Лунь юй» Конфуций возлагает на чиновников, не следовавших канонам вэнь, вину за то, что на их уезд напал луский советник Цзи Ши. Мыслитель утверждает, что безопасность границ территории можно было бы обеспечить, привлекая при помощи культуры жителей дальних земель, заинтересованных в развитии Китая [3; С.221]. Именно в расширении международных связей и в распространении культурного влияния Конфуций видел перспективы развития политических отношений.

Быстрое наращивание потенциала культурного влияния КНР вызвало большой интерес у зарубежных исследователей. Так, в 2017 году доцент кафедры искусства Ноттингемского университета Томас Баркер в интервью китайскому интернет-порталу «Обозреватель» замечал, что концепция мягкой силы в Китае остаётся несовершенной и неподходящей в качестве ролевой модели для западных стран. Опираясь на постулаты теории, сформулированные ещё в 1990 г. Джозефом Наем, исследователь отметил, что на данный момент единственной страной, отвечающей всем перечисленным критериям мягкой силы и являющейся эталоном для подражания, являются Соединённые Штаты Америки. При этом профессор Баркер оценивает успехи Китая в кинематографе и констатирует факт того, что страна, следуя примеру киногигантов по типу Голливуда, может успешно расширить потенциал своего влияния, выпуская более понятные для западной аудитории фильмы. Пока же Китай не является примером для мировой общественности, тем не менее, став одним из центров притяжения в восточноазиатском регионе благодаря развитию национальной экономики. Именно этот фактор в условиях растущей социально-экономической неопределённости на Западе является основополагающим для построения внешнеполитического курса КНР, а мягкая сила в данном случае является следствием жёсткой [12].

Такой же точки зрения придерживается аспирантка университета Джорджа Вашингтона Элинор Альберт. В статье, опубликованной в 2018 году на сайте независимой неправительственной организации «Council on Foreign Relations» политолог выразила мнение о том, что слова партийного руководства КНР об усилении потенциала мягкой силы и культурного влияния не поддерживаются соответствующими действиями. Направляя экономическую помощь и инвестиции развивающимся странам-партнёрам инициативы «Один пояс-один путь», Китай в то же время не стабилизирует собственную внутриполитическую ситуацию. Рост национализма в отношении уйгур, продолжительные территориальные споры с Японией, цензура средств массовой информации и неоднократные нарушения прав человека создают внешнеполитический диссонанс между имиджем «доброго соседа» с одной стороны и «жёсткого диктатора» с другой. Поэтому неэффективны и многомиллиардные инвестиции страны в мягкую силу и культурное влияние – принять мягкую силу с китайской спецификой готовы либо давние стратегические партнёры, либо государства, нуждающиеся в экономической помощи. В частности, аналитика об отношении к Китаю жителей ряда государств свидетельствует о том, что лучше к стране относятся в Пакистане, где в рамках инициативы «Один пояс-один путь» был создан экономический коридор с Китаем. Также благосклонно к Китаю относятся жители России, причём уровень их расположенности значительно вырос после принятия инициативы. Другие же страны восприняли инициативу резко отрицательно – с 2011 года отношения Германии, США и Японии с Китаем стабильно ухудшаются. Несмотря на то, что КНР предпринимает шаги для того, чтобы стать лидером в области культурного влияния и мягкой силы, немногие действия оказались эффективными. В числе наиболее известных инициатив Э. Альберт называет проведение в Пекине Олимпийских игр в 2008 году, развитие китайской киноиндустрии, формирование кластера «послов китайской культуры» из числа получивших мировую известность деятелей культуры и спорта, а также «пандовую дипломатию» и продвижение панды как национального маскота государства [7].

Независимый журналист Мелик Кайлан в статье для «The Wall Street Journal» также указал на неконкурентоспособность мягкой силы Китая в условиях современной политической системы. По его мнению, основа китайской мягкой силы лежит в традиционной культуре, непонятной для жителей зарубежья, а развитию современной поп-культуры препятствует тоталитарный политический режим. Китайская традиционная культура является элитарной, а формирование массовых культурных феноменов невозможно из-за правительственной цензуры. Главной причиной повсеместного распространения западных культурных ценностей журналист считает свободу слова и либерализм, позволяющие гражданам страны открыто и без оглядки на правительство доносить до всего мира информацию о традиционной и современной культуре. Кайлан полагает, что потенциал развития мягкой силы и культурного влияния Китая лежит не в уникальных продуктах, создаваемых внутри страны, а на адаптации уже существующей системы ценностей под внутриполитические реалии. Выход на мировой культурный рынок вторичных продуктов, распространяемых не по желанию народа, а по указанию партии, никогда не станет причиной успеха [10].

Статья, опубликованная в мае 2020 года во французской газете «Le Monde», показала, что, несмотря на гуманитарную помощь Китая в условиях пандемии, западные страны всё ещё негативно воспринимают инициативы по распространению мягкой силы страны. Изначально это связывалось с событиями на площади Тяньаньмэнь 1989 года, но коронавирус, появившийся в Китае, стал ещё одним камнем преткновения в его отношениях со странами Европы и США. При этом государство не может рассчитывать на поддержку своих прежних союзников: страны Юго-Восточной Азии заняты решением внутриполитических проблем, Россия не располагает достаточным объёмом финансов для осуществления масштабных проектов, а страны Африки, ранее лояльные Китаю, перестали оказывать государству поддержку после ряда межрасовых конфликтов в Гуанчжоу. Не оправдала себя и стратегия идеологической пропаганды и продвижения теории социализма с китайской спецификой: австралийский экономист и бывший посол страны в КНР Джефф Раби отметил, что выделенные для этого средства было бы гораздо эффективнее инвестировать в развитие культурной отрасли. В современном мире ни правительство Китая, ни государство в целом не обладают достаточным для стран Запада репутационным капиталом, а потому даже мирные действия в сфере дипломатии воспринимаются как попытка нарушения политического и культурного суверенитета [11]. После спада первой волны коронавируса европейские и американские аналитики были склонны оценивать действия Китая с более позитивной точки зрения. В частности, основатель и президент «Eurasia Group» Иэн Бреммер отметил, что, хотя экономический и геополитический рост КНР наблюдались в течение нескольких десятилетий, период пандемии доказал, что страна является лидером ещё и в области мягкой силы. Своевременные решения помогли Китаю выйти из кризиса с наименьшими потерями, а помощь, оказанная зарубежным государствам, станет залогом для построения долгосрочных партнёрских отношений. Однако это не отменяет нарастания напряжения в международной политике, особенно в отношениях КНР и США. Эскалация этого конфликта может привести к новой холодной войне и созданию новой модели биполярности мира [9].

Стоит заметить, что восприятие китайской мягкой силы и культурных ценностей в европейском и азиатском регионе неодинаково. Так, сотрудник Исламабадского института стратегических исследований Дост Мухаммад Баррек утверждает, что у Китая есть и ресурсы, и возможности для увеличения потенциала в этой сфере. В силу своего геополитического положения КНР больше, нежели США, склонна находить компромиссы с соседними государствами и вести дипломатические отношения при помощи несиловых методов. Пандемия коронавируса, которая должна была нанести ущерб имиджу страны, по мнению учёного, стала доказательством экономического и политического превосходства Китая над зарубежными государствами. Это не может не вызывать опасений у западных аналитиков, привыкших к американскому варианту распространения культурных и политических ценностей, а потому правительству КНР необходимо не только наращивать собственную мягкую силу, но и бороться с дезинформацией [8]. Динамику отношений с зарубежными странами в условиях пандемии высоко оценивает и российский экономист, профессор Санкт-Петербургского государственного университета Александр Игоревич Погорлецкий. Отмечая, что репутационный капитал КНР пострадал из-за попыток правительства скрыть информацию о возникновении инфекции, учёный, тем не менее, отмечает, что действия Китая по выходу из коронакризиса с наименьшими потерями приведут к укреплению позиций страны в международных рейтингах мягкой силы и к увеличению числа партнёрских и стратегических соглашений. Как первопроходец в области борьба с Covid-19, Китай имеет преимущество в экономической деятельности, и, умело реализовав его, государство может заручиться преимуществами в остальных сферах, включая культурную. Демонстрирование опыта успешного выхода из кризисной ситуации ляжет в основу внешнеполитической доктрины Китая, что станет основой для расширения международного сотрудничества [4].

Таким образом, идея о применении несиловых методов для решения внешне- и внутриполитических конфликтов является одной из основополагающих в китайской философской мысли. С течением времени менялась как институциональная основа таких методов (изначально предполагалось, что они могут использоваться лишь правителями и чиновниками), так и сама концепция. Суждения философов о мягкости и слабости, победы мягкого над твёрдым и необходимости расширять культурное влияние стали основой для применения традиционных ценностей в качестве основного двигателя политики мягкой силы государства.

Политика мягкой силы и культурного влияния, проводимая правительством Китая, неоднозначно оценивается в мировом сообществе. Аналитики из США и стран Европы, изначально не склонные к тому, чтобы признавать КНР конкурентом в области несиловых методов дипломатии, в настоящее время скептически относятся к китайскому опыту, в то время как учёные из России и стран Азии оценивают этот опыт положительно. Для развития собственной мягкой силы Китаю необходимо преодолеть внутренние противоречия и экспортировать на мировой культурный рынок понятные массовому потребителю продукты. Основой для улучшения имиджа КНР в будущем может стать репутация страны как первопроходца в области борьбы с коронавирусом, однако в условиях напряжённой политической обстановки правительству Китая необходимо бороться с предрассудками на высшем уровне.