«Хотелось бы всех поименно назвать…». Репрессии работников Китайско-Восточной железной дороги в 1930-е гг

Фролов В.Б.
E-mail: frol190@bk.ru

Научный руководитель
Земцов А.Л.

Введение
Эпоха тридцатых годов XX столетия в истории России полна парадоксов и противоречий. С одной
стороны, искренний энтузиазм миллионов людей, поверивших в скорое пришествие светлого
коммунистического будущего, с другой, – преступная политика власти, жертвами которой стали миллионы
людей, попавших в жернова машины репрессий. Большинство исследователей объясняют переход к «Большому

террору» стремлением ликвидировать заряд социального недовольства, способный в случае войны стать
причиной внутреннего кризиса в стране. Другие непосредственно связывают новую «чистку» с изменениями в
избирательной системе СССР (введением всеобщего избирательного права) [1]. Однако нам, потомкам, ни в коем
случае нельзя забывать о тысячах несправедливо обвиненных людей, которые были репрессированы в эпоху
правления Сталина.
Сегодня многие политики и журналисты пытаются найти оправдание кровавым преступлениям
сталинского режима. В сознании общества формируются элементы неосталинизма – ностальгия по «сильной
руке», милитаризм, представление о возможности насильственного решения общественных проблем. В Липецке
местное отделение КПРФ возвело бюст Сталину…
Конечно, не стоит очернять историю нашей страны, находить в ней одни лишь темные стороны, как
пытаются делать это иные журналисты. Но и превозносить людей, совершивших, пользуясь властью, массовые
преступления, абсолютно неприемлемо. Хотелось бы на фоне серебряного бюста Вождя всех народов напомнить
о страшных событиях 1930-х гг.
В Государственном архиве Липецкой области имеется обширный фонд дел репрессированных. В нем
тысячи единиц хранения. Большой интерес представляет комплекс дел о харбинцах – репатриантах из Китая,
вернувшихся в СССР в середине 1930-х гг. Дела необычные, мало исследованные. Харбинцы считали СССР
своей Родиной, радовались возвращению, но режим уготовил им страшную судьбу. Во многих делах – справка о
приведении в исполнение приговора о высшей мере наказания.
Цель работы – выяснить действительные причины и обоснованность массовых репрессий в отношении
русских харбинцев, возвратившихся в СССР в 1930-е гг.
Основные задачи исследования:

• Изучить положение русского населения Харбина в 1920–1930-е гг.
• Выяснить отношение харбинцев к Советской власти и жизни в СССР.
• На основе архивных документов установить степень виновности арестованных харбинцев в инкриминируемых им преступлениях.

Материалы работы можно использовать на занятиях по темам, касающимся истории СССР 1920 – 193
гг., в школах, колледжах и вузах.

РОЖДЕНИЕ РУССКОГО ХАРБИНА

1.1. Политическая обстановка в Азии в конце XIX – начале XX вв.
В конце XIX – начале XX вв. в мире вспыхивает сразу несколько колониальных войн: англо-бурская в
Африке, испано-американская – в Тихом океане, русско-японская в Китае. Российская империя в строгом смысле
слова не являлась колониальной державой, но международная обстановка, сложившаяся к началу XX в. в Азии,
подталкивала Петербург к более активным действиям в восточном направлении. Русское правительство, прежде
всего, интересовал Китай, обладавший огромным человеческим и экономическим потенциалом. К началу XX в.
Китай находился в состоянии полного упадка. Династия Цин, не пользовавшаяся поддержкой общества, висела
на волоске и уже в полной мере не контролировала территорию страны. Пользуясь слабостью Китая, европейские
державы и США активно осваивали его территорию.
Цинские правители, ненавидимые собственными подданными, больше думали о сохранении
собственной власти, чем о будущем государства и подписывали с европейцами унизительные договоры,
отдававшие на откуп иностранцам китайскую торговлю и промышленность. Стараясь закрепиться в Китае,
европейские державы добивались от китайского правительства прав на аренду крупных портовых городов,
имевших стратегическое значение.

Грандиозные планы в отношении Китая вынашивало и японское правительство. Япония – одна из
немногих азиатских стран, сумела не только сохранить самостоятельность, но и значительно окрепнуть в
результате заимствования европейских достижений в промышленности и военном деле. Япония рассчитывала
создать собственную империю в Азии за счет китайских земель и активно готовилась к войне.
России не оставалось выбора, как принять участие в разделе Китая, в противном случае, она рисковала
потерять влияние на Дальнем Востоке и поставить под удар собственную территорию. Посол России в Китае
Кассини получил указание начать переговоры с цинским правительством. Предметом переговоров должна была
стать поездка китайского правительства в Москву на коронацию Николая II, но участие в церемониях не являлось
главной целью визита. Царское правительство стремилось провести переговоры по двум основным вопросам:
создание антияпонского русско-китайского союза и строительство на территории Китая российской железной
дороги.
В 1896 и 1898 гг. Россия подписала секретные договоры с Поднебесной о взаимной военной поддержке
против набиравшей мощь Японской империи. В случае нападения на одну из сторон предусматривались
совместные военные действия против агрессора. На первый взгляд, договоры были выгодны исключительно
Цинской империи, поскольку слабый Китай вряд ли мог защитить куда более сильную Россию от армии страны
Восходящего Солнца. Но, по сути, договоры являлись, скорее, попыткой российской дипломатии связать Китай
взаимными обязательствами, чтобы усилить свое влияние и закрепиться на его территории, как это уже сделали
Англия, Франция и Германия.
Стремясь обозначить свое присутствие в Северном Китае, Петербург добился от Пекина разрешения на
постройку в Маньчжурии Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД). Новая магистраль значительно
сокращала путь до Дальнего Востока, проходивший по Транссибирской магистрали, и имела важное
экономическое и военно-стратегическое значение. Строительство новой чугунки лоббировал министр финансов
всесильный С.Ю. Витте, хорошо разбиравшийся в вопросах развития железнодорожного транспорта.
Постройка дороги началась в 1897 г. Строительство КВЖД являлось непростой инженерно-технической
задачей. Рельеф местности – большое количество рек, ручьев, суходолов – потребовал возведения сложных в
инженерном отношении сооружений. На 2500 км главного пути было возведено 912 металлических и 252
каменных (арочных) мостов, 230 водопропускных труб и лотков, 9 тоннелей. Для ускорения строительства
работы велись одновременно с нескольких направлений: от Никольска-Уссурийского со стороны Приморья, от
Порт-Артура – с юга, и станции Маньчжурия (или Китайский разъезд) из Забайкалья.
Официально Российское государство в строительстве КВЖД участия не принимало, хотя всем было
понятно, что через Русско-Китайский банк деньги поступают из российской казны. Кстати, сам банк был создан
под идею КВЖД. Железная дорога считалась российско-китайским совместным предприятием, которому
китайское правительство предоставило землю вдоль всего полотна. Отведенная полоса называлась «полосой
отчуждения» (ширина 9 верст по сторонам от линии). В ее пределах действовали свои законы и были созданы
специальная полиция, суды и органы управления. Но, как отмечали современники: «…у стороны, располагающей
войсками, насколько шагов она вышла из очерченной зоны интересоваться никто не будет. Маньчжурия
фактически стала русской колонией» [12].

1.2. Основание (1897–1904)
Центральным пунктом развертывания работ на КВЖД стал город Харбин, обязанный своим рождением
КВЖД. Осенью 1897 г. в Маньчжурии в районе Хуланьган-Ашихэ проводил изыскания инженер Адам Иванович
Шидловский. Он-то и нашел подходящее место для постройки центра будущей КВЖД – в точке пересечения
дороги с широкой водной артерией (Сунгари), связывавшей строителей кратчайшим и наиболее удобным путем

с русской территорией. До момента основания города на этом месте была небольшая рыбацкая деревушка.
Датой рождения Харбина считается 11 июня (24 июня по новому стилю) 1898 г. Одним из основателей
города был Николай Сергеевич Свиягин, руководивший строительством КВЖД (после революции умер и
похоронен в Харбине). Первоначально город назывался «Поселок Сунгари». По-китайски «хаобин» обозначает
«плавни» – низкие пойменные луга, затопляемые весенними разливами. Китайское «Хаобин» было
трансформировано русскими в более легкое для произношения «Харбин». Город быстро рос – служащие дороги
и обеспечивавшие ее охрану военные нуждались в жилье, магазинах и лавках, школах и увеселительных
заведениях.
Так возник этот необычный русский город. Возведенный в самом центре богатой черноземной
маньчжурской равнины Харбин стал расти со сказочной быстротой. Яркую и точную характеристику
возникновения и развития Харбина дал один из русских журналистов, оказавшийся в Маньчжурии в 1904–1905
гг.: «По своей идее, по своему географическому положению Харбин задуман превосходно. Немного найдется
таких искусственно созданных городов, которые в 5–8 лет своего существования успели бы вырасти из никому
не известной деревушки в огромный город и зажить собственною широкою торговою жизнью. Правда, Харбин
был озолочен сперва постройкой железной дороги, а затем пребыванием в Маньчжурии миллионной русской
армии. Какова бы ни была дальнейшая судьба Маньчжурии, Харбин навсегда останется важным торговым и
административным центром благодаря своему блестящему положению на перекрестке различных водных, сухих,
железных и торговых дорог» [3].
Все многообразие факторов – и то, что город вырос практически в безлюдной местности, и то, что
создавался он по российским градостроительным образцам начала XX в., и значительный приток российского
населения в полосу отчуждения, и реальная забота администрации КВЖД об устройстве именно русского быта
и русского образа жизни на чужой земле, а также русская духовная и культурная жизнь – все это создало феномен
Харбина – уникального города, не имевшего тогда аналогов в мире.
В 1903 г. строительство дороги завершилось. За шесть с небольшим лет, прошедших с начала
строительства КВЖД, обстановка вокруг Китая значительно накалилась. После карательной экспедиции
Союзной армии восьми держав (Россия была в их числе) против восстания ихэтуаней Китай фактически утратил
политический суверенитет. Борьба за его территорию усилилась.

1.3. Зона российского влияния (1904 – конец второго десятилетия XX в.)
В январе 1904 г. началась русско-японская война. Россия к борьбе против хорошо вооруженной и
обученной японской армии оказалась не готова. Трудности усугублялись революционными событиями,
непониманием общественностью целей войны. Ляоянь и Шахэ, Мукденская мясорубка и Цусима – «маленькая
победоносная война» обернулась для России трагедией. Согласно Портсмутскому мирному договору Россия
лишилась южной части Сахалина, но сумела сохранить позиции в Маньчжурии. КВЖД осталась под контролем
Петербурга, хотя южная ветка магистрали – Южно-Маньчжурская железная дорога (ЮМЖД) от ст. Куанченцзы
(рядом с г. Чанчунь) перешла под управление Японии.
Несмотря на ослабление российских позиций на Дальнем Востоке, Харбин продолжал расти. Уже к 1913
г. население города составляло 68 549 человек, в основном русских и китайцев. Перепись фиксирует наличие
граждан 53 разных стран. Кроме русского и китайского, они говорили ещё на 45 языках. Только 11,5 % всех
жителей родились в Харбине. К 1917 году число жителей Харбина перевалило за 100 тысяч. Из них русских
насчитывалось более 40 тысяч.

2. ХАРБИН «В ЭМИГРАЦИИ» (1920-е – ПЕРВАЯ ПОЛОВИНА 1930-х ГГ.)
   
   2.1. Культура и повседневная жизнь русского Харбина
   

Жители Харбина, которые находились вдалеке от Родины, слабо чувствовали потрясения, которые
происходили в России. В 1907 г. началась постройка Софийского собор, выполненного из дерева. Этот храм стал
символом русского присутствия в Харбине. В 1911 г. Маньчжурия поражалась полетами летчика Седова.
Диковинный аппарат, поднимающий в воздух человека, был новинкой для харбинцев. Это событие освещала
местная газета «Новая жизнь»: «…Около пяти часов аэроплан выводят из ангара. Внимание всех обращено в его
сторону. Появляется авиатор Седов и уверенной походкой идет к аппарату. Еще момент, Седов уже на месте.
Видно издали, как он берется за руль. Еще одна минута – пускается в действие мотор… заработал пропеллер
(винт)… его уже не видно. Все как бы замирают… Аэроплан отпускают, и он, пробежав несколько сажен по
земле, в опытных руках Седова почти незаметно отрывается от земли и уносится в небо… Это самый
удивительный, красивый момент – отрыв от земли…» [6].
Действительно, каждый год открывалось и создавалось что-то новое – кинотеатр, учебный факультет,
биржа, радиовышка и т.д. В 1920-е гг. русская колония Харбина переживает период экономического и
культурного расцвета. Начинали становиться популярными всевозможные балы: «Политехнический», «Бал
весны», «Розовый» в учебных заведениях, благотворительные балы в Железнодорожном и Коммерческом
собраниях. Работали различные кабаре – как фешенебельные («Помпея», «Фантазия», «Этна»), так и
третьесортные («Палермо», «Сорренто», «Таверна») [5].
У молодых девушек появлялась возможность блеснуть своей красотой. В арсенале харбинских красавиц
имелись и изящные туфельки на высоком каблуке, и черное кружевное платье в пол, подбитое рубиновым
атласом с пурпурной розой на плече, черная соломенная шляпка, лайковые перчатки с застежкой на кнопки [5].
В городе было немало профессиональных музыкантов, выпускников российских столичных
консерваторий, и их учеников. В Харбине был даже свой симфонический оркестр. Сравнительно небольшой,
человек пятьдесят, но он мог исполнять основной классический репертуар: Гайдна, Моцарта, Бетховена,
Чайковского. Летом он давал бесплатные концерты на открытой эстраде в парке при Железнодорожном
собрании. Зимой он проводил серии концертов в залах Железнодорожного и Коммерческого собраний, а также в
Модерне [9].
Благодаря меценату, брату владельца каменноугольных шахт Соломона Скидельского, Семена
Скидельского, по рассказам, получившего хорошее гуманитарное образование в Париже, проводились циклы
камерных концертов. В городе был струнный квартет, для выступлений которого меценат арендовал малый зал
в Модерне. Там довелось послушать много камерной инструментальной музыки в живом исполнении.
Гражданская война способствовала притоку в Харбин беженцев из России. В 1917 – 1922 гг. в городе
разрастается жилой сектор, открываются новые магазины, лавки, ателье и мастерские, пункты общественного
питания: кафешантаны, рестораны, закусочные. Благодаря притоку населения, Харбин сохраняет значение
крупного транспортного и торгово-промышленного центра. В 1920 г. Управлением железной дороги был открыт
Русско-Китайский техникум, вскоре ставший Харбинским политехническим институтом. Сейчас это китайский
вуз, он продолжает выпускать инженеров по многим техническим специальностям, правда преподавание в нем
теперь ведется не на русском, а на китайском языке [7].
Среди эмигрантов оказалось немало профессиональных ученых. В 1920 г. И.А. Михайлов основал
Экономический кружок, переросший впоследствии в Экономическое бюро Китайско-Восточной железной
дороги (КВЖД). Не менее интересным явлением в истории русской школы в эмиграции был Харбинский
Юридический факультет, основанный в 1920 г. История этого учебного заведения заинтересовала уже его
современников, а в последние годы привлекает внимание зарубежных и отечественных историков. Это был
первый вуз Харбина. В лучшие годы число его студентов доходило до 1 тыс. чел., а бюджет составлял 170 тыс. золотых рублей. Организованный профессорами-эмигрантами Юридический факультет после перехода КВЖД в
советско-китайское управление упрочил положение и принял в своих стенах преподавателей и студентов
советского и китайского подданства, явив собой удачный пример уникального симбиоза представителей разных
идеологий и разных культур. Юридический факультет вел научную работу: создал аспирантуру, посылал
преподавателей в Европу для защиты диссертаций и сам присваивал научные звания. После советско-китайского
конфликта в 1929 г. он едва не был закрыт, но выстоял и после японской оккупации Маньчжурии даже сумел
упрочить свое пошатнувшееся положение. Однако раскол профессорской корпорации в июне 1934 г. и уход с
факультета просоветски настроенной профессуры, не принявшей хозяйственного и идеологического
сотрудничества с японцами, привели к его закрытию в 1937 г. [8].
В Харбине имелась большая труппа русского балета. Русский балет являлся общепризнанным во всем
мире. Его великие традиции сохранились и в эмиграции. Первоначально все прибывавшие в город артисты балета
существовали небольшими группами. Они выступали дуэтами и трио, принимали участие в оперных и
опереточных постановках. Когда в Харбине узнали о том, что в Шанхае русские артисты сформировали свою
организацию балета, то здесь также вскоре была создана своя балетная труппа, завоевавшая признание
российских эмигрантов.
Наибольшего расцвета русский театр в Харбине достигает во второй половине 1920-х гг., когда его
постоянным антрепренером становится управление железной дороги. С 1927 г. в городе регулярно ставятся
драматические постановки, оперетты и оперные спектакли, причем последние отличаются сильным составом
оперных исполнителей. Несколько позднее появился театр миниатюр «Белая стрела», где устраивались
сатирические «обозрения» из эмигрантской жизни. Эти спектакли пользовались большим успехом, особенно
такие, как «Магазин игрушек» на музыку Оффенбаха и «Деревенская мозаика» – инсценировка на стихи
Пушкина и Блока.
Изучая жизнь Харбина, нельзя не удивляться тому, что время будто остановилось в этом краю.
Складывается впечатление, что ни война, ни революция никак не сказались на общественной жизни
Маньчжурии. И все же, остальной мир продолжал существовать, а это значит, что интерес к этому региону со
стороны великих держав никуда не делся. В 1929 г. харбинцы поняли, что их жизнь круто меняется.

2.2. Маньчжурия в осаде (1929–1935)
С 1924 г. по соглашению правительств СССР и Китая КВЖД получила статус совместного
коммерческого предприятия и управлялась на паритетных началах представителями обеих держав.
Управляющим КВЖД стал назначенный правительством СССР Алексей Николаевич Иванов. В 1926 г. его
сменил А.Е. Емшанов, занимавший должность управляющего до 1930 г., когда на это место был назначен Ю.В.
Рудный, проработавший до продажи дороги [7].
К лету 1929 г. международная ситуация вокруг Маньчжурии изменилась. Власть в Китайской
Республике захватил Чан Кайши, порвавший отношения с СССР и коммунистами, столица была перенесена в
Нанкин. Был убит лидер Маньчжурии Чжан Цзолинь, и регион возглавил его сын Чжан Сюэлян, признавший
власть Гоминьдана [2].
В «Истории Северо-Восточного Китая» было написано, что: «Капиталистические круги ведущих держав
(Японии, США, Англии, Франции), опасаясь потерять контроль над КВЖД… способствовали обострению
отношений советской администрации дороги с китайскими властями… Рассчитывая на поддержку
империалистов США, Англии, Франции, китайские милитаристы бросили Советскому Союзу вызов» [10].
В Японии в начале июля 1929 г. сменилось правительство. Новый кабинет министров во главе с Ю.
Хамагути взял курс на сокращение военных расходов и улучшение отношений с Китаем. Советско-китайские противоречия вокруг КВЖД принимали все более непримиримый характер, конфликт следовал за конфликтом.
Российские историки справедливо отмечают: «Во время советско-китайского управления КВЖД в 1924–1935 гг.
дорога являлась источником постоянных конфликтов… Китайская сторона так и не смогла на деле смириться с
совместным с Советским Союзом владением дорогой…» [2].
В 1929 г. гоминьдановские власти, правившие в Особом районе восточных провинций Китая (так стала
называться Маньчжурия), спровоцировали конфликт с СССР. Произошли нападения на КВЖД и генеральное
консульство СССР в Харбине. Многие советские граждане, работавшие на магистрали, были арестованы и
интернированы в концлагерь «Сумбей» под Харбином. «Статус-кво» восстановила советская дальневосточная
армия под командованием В.К. Блюхера, вступившая в полосу отчуждения КВЖД. 22 декабря 1929 г. СССР и
Китай подписали Хабаровский протокол, восстановивший соглашение о паритетном управлении дорогой. Вновь
открылись советские консульства.
Но уже в 1931 г. обстановка вокруг дороги вновь резко накалилась – в Маньчжурию вошли японские
войска. Инцидент 18 сентября 1931 г. с подрывом железнодорожного полотна около Мукдена послужил
прологом успешной интервенции японскими милитаристами Маньчжурии. С началом японской оккупации
жизнь Харбина резко изменилась. Японские власти создали на подконтрольных им территориях Китая
марионеточное государство Маньчжоу-Го – «Маньчжурскую империю» во-главе которой поставили императора
Пу И, принадлежавшего к маньчжурской династии Цин, правившей Китаем с 1644 по 1911 гг.
В ходе японской оккупации в 1932 г. жизнь русского населения Харбина начала резко ухудшаться. В
результате ужесточения налоговой политики в сложном финансовом положении оказываются многие русские
домовладельцы. К середине 1930-х гг. 3500 русских домовладельцев оказываются в числе должников по
арендным взносам в муниципалитет. Домовладение из доходного бизнеса превращается в разорительный.
Особенно трудно пришлось многочисленным мелким домовладельцам, которые оказались не в состоянии
вовремя выплачивать арендную плату и были вынуждены распродавать имущество [5].
Многие харбинцы начали задумываться о возвращении в Россию – СССР. В марте 1935 г. у них
появилась такая возможность – началась репатриация работников КВЖД из Маньчжурии. В Советский Союз
выехали десятки тысяч человек. Параллельно с прибытием новых подданных органы госбезопасности СССР
начали активную разработку прибывших реэмигрантов, которых в оперативной отчетности называли
«харбинцами».

3. ВОЗВРАЩЕНИЕ. ТРАГЕДИЯ РУССКОГО ХАРБИНА (1935–1939)

3.1. Приказ за номером 00593
Планомерные репрессии в отношении харбинцев, бывших служащих КВЖД и реэмигрантов из
Маньчжоу-Го, начались с 20 сентября 1937 г., когда вышел оперативный приказ народного комиссара внутренних
дел Союза ССР Н. И. Ежова за № 00593. Согласно приказу, было необходимо «с 1-го октября 1937 г. приступить
к широкой операции по ликвидации диверсионно-шпионских и террористических кадров харбинцев на
транспорте и в промышленности». Далее следовало описание групп лиц, которые подлежали аресту:
а) изобличенные и подозреваемые в террористической, диверсионной, шпионской и вредительской
деятельности;
б) бывшие белые, реэмигранты, как эмигрировавшие в годы гражданской войны, так и военнослужащие
разных белых формирований;
д) участники разных эмигрантских фашистских организаций («Российский общевоинский союз», «Союз
казачьих станиц», «Союз мушкетеров», «Желтый Союз», «Черное кольцо», «Христианский союз молодых
людей», «Русское студенческое общество», «Братство русской правды», «Трудовая крестьянская партия» и т.п.);
з) окончившие в Харбине известные курсы «Интернационал», «Славия», «Прага»;
и) владельцы и совладельцы различных предприятий в Харбине (рестораны, гостиницы, гаражи и проч.);
к) нелегально въехавшие в СССР без установленных по закону советских документов;
н) участники контрреволюционных сектантских группировок [21].
В приказе сообщалось, что органами НКВД учтено до 25 тысяч человек, делались ссылки на Учетные
агентурно-оперативные материалы. В них утверждалось, что «выехавшие в СССР «харбинцы» в подавляющем
большинстве состоят из бывших белых офицеров, полицейских, жандармов, участников различных эмигрантских
шпионско-фашистских организаций и т. п.». Они якобы являются агентурой японской разведки, которая на
протяжении ряда лет направляла их в Советский Союз для террористической, диверсионной и шпионской
деятельности. В приказе перечислялись категории «харбинцев», которые подвергались ликвидации или аресту
[21].
Арестованные были разбиты на две категории: «изобличенным в диверсионно-шпионской,
террористической, вредительской и антисоветской деятельности» выносился приговор – «расстрелять», менее
активных ожидало заключение в тюрьмы сроком от 8 до 10 лет. Кроме того, на арестованных харбинцев
ежедекадно составлялась отдельная справка (альбом) с изложением следственных и агентурных материалов,
которые определяли степень виновности арестованных, и этот «альбом» направлялся на утверждение в НКВД
СССР. Пик террора в отношении репатриантов из Китая пришелся на 1937–1938 годы, когда было
репрессировано более 31 тысячи харбинцев, из них более 19 тыс. человек приговорены к расстрелу и более 10,5
тыс. осуждены на 10–25 лет ИТЛ [21].
На территории нынешней Липецкой области тоже жили переселенцы из Харбина. Многие из них были
работниками КВЖД и по приезде в СССР отправились работать по назначению на железнодорожные вокзалы и
станции. Кто-то из них был машинистом, монтером депо, слесарем, экономистом… Многих из них советская
власть обвинила по статьям УК СССР 58-4 – «организация в контрреволюционных целях вооруженных
восстаний», 58-6 – «возбуждения населения к массовым волнениям» и 58-10 – «шпионаж, т.-е. передача,
похищение». Поведать о каждом репрессированном не представляется возможным – слишком огромное
количество человек было арестовано. Однако, про некоторых из них удастся рассказать.

3.2. Взгляд со стороны. Харбинцы о жизни в СССР
Многие из харбинцев, которые переехали в Советский союз в начале 1930-х, были рождены вдали от
Родины и до приезда в Советский союз мало знали о реалиях жизни в СССР. Однако, мнения их все же
сохранились и являются ценными для потомков. Нередко харбинцы критически отзывались о жизни в стране
Советов. Им бросалось в глаза бедность народа, плохая одежда, скудное питание трудящихся, низкие заработки.
Харбинцев, как людей в советской стране новых, не могла не поражать атмосфера борьбы с врагами народа,
всеобщей подозрительности. Харбинцы понимали, что стоит быть сдержанней и не откровенничать со
случайными людьми, не делать опасных сравнений. Однако это не всегда получалось, а следователи НКВД были
готовы «зацепиться» за любые неосторожные слова.
Один из харбинцев, юрист из Маньчжурии Владимир Александрович Рохлин в августе месяце 1936 г.
неосторожно высказался по поводу I Московского процесса, на котором были осуждены Л.Б. Каменев и Г.Е.
Зиновьев. Как следует из протокола допроса, Владимир Александрович «клеветал на партию и правительство,
заявляя о том, что, якобы, советское правительство занимается террором для устранения масс, причем добавил,
что «процесс троцкистско-зиновьевского блока умышленно приурочен к выходу новой Конституции» [20]. За
свою несдержанность Рохлин поплатился 10 годами исправительных лагерей.
Многих харбинцев возмущали преследования, которым они подвергались со стороны властей – необоснованные подозрения и аресты. «Советская власть всех приехавших с КВЖД арестовывает, ни в чем
неповинных людей мучает, принижает,» – говорил счетовод Сельхозснаба Георгий Захарович Горобцов, – «жить
в СССР нельзя, работать заставляют много, платят гроши,» – откровенничал бывший харбинец. Горобцов, как и
многие его земляки искренне пожалел, что вернулся в Советский Союз. «Я жил, когда в Маньчжурии, то был
человеком, ходил прилично, чисто, все у меня было, а сейчас хожу как нищий, я очень жалею, что приехал в
СССР,» – говорил Горобцов, – «если бы я знал, что тут так будет, ни за что бы не приехал. Я сейчас бы с
удовольствием уехал назад» [16]. Но уехать не получилось – Горобцов получил 8 лет ИТЛ. Его неосторожные
слова были квалифицированы как «антисоветская агитация».
Нередко харбинцам было трудно сдержать эмоции по поводу их положения в СССР. Под маховик
репрессий попадали не только взрослые, но и дети – родственники репрессированных. Валентина Жур была
обычной ученицей 8 класса 14 школы г. Ельца. Девушка ходила на уроки, общалась со сверстниками, получала
оценки. В свидетельстве по успеваемости можно увидеть, что лучше всего она знала историю («отлично»),
любила литературу и немецкий язык («хорошо»). Была лишь одна беда – ее отец Владимир Жур был приговорен
к высшей мере наказания, согласно приказу № 00593.
Конечно, Валентина не испытывала больших симпатий к Советской власти. Она негативно отзывалась о
новой конституции, говорила товарищам неосторожные слова, что «сталинская конституция создана для
формальности и изучать ее не нужно». В декабре 1937 г. состоялись выборы в Верховный совет СССР, и
школьники должны были напомнить избирателям, что пришло время сделать свой выбор – дети помогали
учителям писать извещения о предвыборном собрании. На нескольких бланках после многочасовой работы Жур
написала вместо «голосование» – «восстание» [17]. Эта непростительная ошибка стоила ей свободы. 28 декабря
1937 г. состоялся процесс, в ходе которого ей были предъявлены обвинения в антисоветской агитации. Девочка
признала себя виновной признала, что написала в обращении слово «восстание» и восхваляла жизнь в
Маньчжурии.
В марте 1938 г. она была осуждена по статье 58-10 на 5 лет исправительно-трудовых лагерей. Спустя 2
года, в 1940 г., Валентина просила пересмотреть дело, но ей в этом было отказано. Дальнейшая ее судьба
неизвестна…

3.3. Как там за бугром… Харбинцы о жизни в Китае
Многие другие харбинцы с ностальгией вспоминали о прошлых временах. Жизнь в Китае казалась более
обеспеченной и сытной. Нередко харбинцы хвалили жизнь заграницей, и им было с чем сравнить – жизнь в СССР
была куда тяжелее. Беда в том, что сравнение было очень опасным, советским рабочим было интересно узнать о
жизни зарубежом. Но рассказы харбинцев представляли большую опасность для властей. «В Китае жизнь
дешевле и там всего много, мы даже в Маньчжурии мяса не поедали, а в России люди голодают» – говорил
Георгий Яковлевич Сидоренко [18]. Следователи предъявили ему обвинения в агитации против Советского
Союза. Сидоренко по совокупности за все «преступления» получил 8 лет ИТЛ.
«У нас в Китае все торговцы и мелкие кустари торгуют свободно, налогами не облагаются, а здесь в
Советском Союзе партия ВКП(б) не только кустарей, но и всех рабочих замучила непосильными налогами,» –
заявлял производитель конфет из города Ельца Дя-Ян-До, китаец, родом из города Шандун [14]. За опасные речи
он поплатился тремя годами ИТЛ.

3.4. А был ли шпионаж?
Злополучный приказ № 00593 погубил очень много жизней. Открывая новые дела на харбинцев,
следователи нередко обвиняли их в шпионаже в пользу Японии. Не избежали подозрений два служащих ЮВЖД
– Борис Янович Берзин и Анатолий Алексеевич Тимошенко. Служащие железной дороги, которые родились и выросли в Харбине, по мнению следователей, проживая в Маньчжурии и обучаясь на автотракторных курсах
«Интернационал», были во время учебы завербованы преподавателем этих курсов, бывшим белым офицером
Извековым, который дал им задание проникнуть в военную школу РККА для сбора шпионских сведений по
вооружении Красной Армии, о новых самолетах, орудиях и расположении частей РККА. Следователи считали,
что Берзин и Тимошенко «с целью выполнения заданий японской разведки, по прибытии в СССР в город Елец,
подали заявления о приеме их в военно-воздушную школу, но не были приняты» [13].
Кроме того, Берзина обвиняли в том, что он отправлял в Харбин сведения провокационного характера о
плохой жизни в Советском Союзе [13].
Обвинения в отношении двух работников ЮВЖД являлись совершенно необоснованными. Молодых
людей допрашивали всего 2 раза, и все обвинение было основано только на их признании. Никаких
документальных свидетельств о сотрудничестве Берзина и Тимошенко с иностранными разведками в деле не
имеется.
23 октября 1937 года они были расстреляны… Молодым людям было чуть более 20 лет [13].

3.5. Невольные «диверсанты»
Столь же неубедительными выглядят и обвинения харбинцев в диверсиях. Помимо простых граждан
Маньчжурии, по мнению НКВД, из прибывших харбинцев были еще и те, кто совершал диверсии.
Константин Игнатьевич Шимановский с 1930 по 1935 гг. – до выезда в СССР, работал рабочим на КВЖД.
Но советская власть увидела в простом рабочем человека, который способен произвести диверсию. Из допроса
К.И. Шимановского:
Вопрос: По вашей вине на ст. Мичуринск в 1935 г. было крушение поезда.
Шимановский: Признаю, что при маневре было столкновение – паровоз ударился в состав и разбил дверь
товарного вагона.
Вопрос: Признаете ли себя виновным, что осуществили столкновение с целью диверсии?
Ответ: В этом признаю себя виновным [19].
То есть Шимановский признал, что столкновение было диверсионным актом! Рабочий разбил одну
дверь! Таков был масштаб «ужасных разрушений».
Следователи нашли «компромат», что Константин в 1928 году учился в гимназии белых эмигрантов
«Андерс». Со слов самого Шимановского, они узнали, что в гимназии имелась белогвардейская фашистская
организация «Голубой орден». Константин Игнатьевич в ней не состоял, но для следователей сам факт учебы в
этом заведении был поводом для обвинений. Кроме того, Шимановский был исключен из комсомола за
укрывательство об аресте знакомого белого офицера Д.В. Скородумова. Для органов следствия и суда этих
фактов оказалось достаточно. 14 декабря 1937 года Шимановский был расстрелян…

3.6. «Чистосердечное» признание — методы ведения следствия
«Чистосердечные» признания нередко выбивались у арестованных сотрудниками НКВД, разработавших
изуверский механизм допросов подследственных.
После падения наркома внутренних дел Ежова, когда его место занял Берия, многие сотрудники
внутренних дел сами подверглись репрессиям. Среди арестованных оказался заместитель начальника
Управления НКВД по Воронежской области Аркадий Николаевич Лапин. Дело Лапина пока недоступно для
исследования, но, в хранящемся в Государственном архиве Липецкой области деле на незаконно
репрессированного в 1930-е гг. Михаила Ивановича Помазнева, имеется обзорная справка, представляющая
собой краткое изложение дел Лапина и его подчиненных. Справка была составлена в декабре 1955 г., когда
проводились следственные действия по реабилитации Помазнева. В ней содержатся сведения, изобличающие методы ведения допросов, применяемые следователями Управления Воронежского НКВД. На допросе в апреле
1939 г. следователь НКВД Иванов признавался, что: «…Вопреки приказам НКВД СССР, значительная часть
харбинцев была арестована… без наличия каких-либо компрометирующих материалов, изобличающих
заключенных в шпионской, диверсионной, вредительской и антисоветской деятельности или дающих основание
подозревать их в этом деле» [15].
Харбинцы арестовывались по спискам. Это значит, что большая часть харбинцев арестовывалась без
наличия на них каких бы то ни было компрометирующих материалов. Их арестовывали только потому, что они
прибыли в СССР из Харбина. Только этого было достаточно, чтобы арестовать так называемого харбинца,
подведя его под действие приказа НКВД СССР №00593. Следователь Иванов сообщал, что только в один день
органами было арестовано около 200 человек – харбинцев, причем на большую часть из них не имелось никаких
компрометирующих материалов. Эти харбинцы состояли только на списочном учете. Стараясь изобличить
харбинцев в несуществующих преступлениях, следователи НКВД активно использовали изобличающие
«показания» секретных сотрудников спецслужб – Попкова, Какурину, Изотова, Приймаченко. Они довольно
часто фигурировали как свидетели «изобличающие» арестованных в антисоветской деятельности. Их показания
являлись вымышленными и другими сведениями не подтверждались.
Как правило, показания арестованных не проверялись, а принимались как подлинные, практиковались
непрерывные допросы обвиняемых на протяжении шести суток и более. Допускалось физическое воздействие на
подследственных, корректировались протоколы допросов обвиняемых, причем, по признанию самих
следователей, до такой степени, что их не узнавали не только следователь, но и обвиняемый [15].

Заключение
Согласно данным комиссии ЦК КПСС по расследованию причин массовых репрессий, работавшей
накануне ХХ съезда КПСС под руководством секретаря ЦК КПСС П.Н. Поспелова, на 10 сентября 1938 г.
судебными органами было рассмотрено 30 938 дел харбинцев, по которым 19 312 чел. осуждены к расстрелу, 10
669 чел. – к другим мерам наказания, передано в суды 251 дело, возвращено на доследование – 70610. Согласно
данным 1-го спецотдела НКВД СССР, количество репрессированных по «харбинской линии» с января 1937 г. по
июль 1938 г. составило 35 943 чел. Согласно оперативным отчетам НКВД и ДТО НКВД и территориальных
органов НКВД, в рамках «харбинской операции» на 20 февраля 1938 г. было осуждено 16 650 чел., на 10 июля –
22 680, на 15 сентября – 34 511 чел., в том числе к расстрелу – 22 942 чел., на 10 лет ИТЛ – 9 266 чел., на 8 лет
ИТЛ – 1 638 чел., выслано из страны 379 чел., остальные осуждены на 5 лет ИТЛ либо на поселение [4].
Цена репрессий – человеческие жизни. Механизм преследований поражает чудовищностью, многие
граждане были арестованы по ложным показаниям и получили реальные сроки заключения. Арестованные
попадали под стандартные формулировки, например, «шпионаж» или «антисоветская агитация». Сколько таких
было… Трудно ответить. Можно лишь сказать, что время не вернуть, и невозможно сейчас спасти тех, кто был
репрессирован. Единственная возможность отдать дань уважения невинно арестованным – это рассказать о них,
не предать забвению их истории и, самое главное, помнить о жертвах, чтобы они больше не повторялись.
Нам, живущим в XXI веке, представилась возможность изучать дела репрессированных, прошло 70 лет,
и с этих дел был снят гриф «секретно». Аресты харбинцев были лишь малой частью в море дел невинно
осужденных. Миллионы советских граждан прошли через лагеря, которые были разбросаны по всей стране. В
них содержались совершенно разные люди: от белогвардейских офицеров до знаменитых ученых, от лишенных
титулов дворян до простых крестьян. Не забывая о них, мы не забываем историю своего Отечества, сохраняем
коллективную национальную память. В нашей стране никогда не жилось легко, но можно с уверенностью
сказать, что где бы не жили за границей русские, они всегда тосковали по своему родному краю. Харбинцы не оказались исключением. Вернувшись на Родину, они считали, что попали домой, но их Отечество поступило с
ними жестоко – 5, 8, 10 лет ИТЛ или расстрел… Таковы реалии 1930-х гг., когда осуждался любой, кто был не
согласен с властью.
Таким образом, проанализировав факторы развития русского общества в Маньчжурии в конце XIX –
начале XX века и рассмотрев международную ситуацию в XX столетии, можно прийти к выводу, что прибывшие
в Советский Союз харбинцы с трудом приноравливались к реалиям жизни в Советской России. Харбинцам было
с чем сравнивать. Они, конечно, чувствовали опасность, старались молчать. Но тоталитарное государство уже
разглядело в них потенциальную угрозу и ударило по ни в чем неповинным людям, желавшим лишь жить и
честно трудиться в родной стране.