Виртуальные следы: понятие, сущность, проблемы

В статье раскрывается понятие и сущность «виртуальных следов», рассматриваются подходы разных ученых и проблемные вопросы изъятия и фиксации данных видов следов.

Виртуальные следы, киберпреступность, электронно-цифровой след, бинарный след, изъятие и фиксация виртуальных следов.

На сегодняшний день рост киберпреступлений демонстрирует пугающую динамику. Согласно статистическим данным, приведенным генеральным прокурором Российской Федерации Чайка Ю.Я. в ходе встречи руководителей прокурорских служб стран БРИКС, посвященной вопросам противодействия киберпреступности, число преступлений, совершаемых в России с использованием информационно-коммуникационных технологий, с 2013 по 2016 года увеличилось в шесть раз (с 11 до 66 тысяч). Значительный их рост наблюдается и в текущем 2017 году (+26%).

Как отметил Ю.Я. Чайка, всё большую распространенность получают кибермошенничество, информационные блокады, компьютерный шпионаж, другие посягательства, представляющие повышенную опасность для общества. Всемирная сеть также широко используется для пропаганды различных экстремистских идей и движений. Например, в 2016 году в России две трети преступлений экстремистской направленности и каждое девятое преступление террористического характера совершены с использованием информационно-телекоммуникационной сети Интернет.

Тенденция внедрения в жизнь людей электронных технологий вызывает у пользователей определенную зависимость: мы не можем сейчас представить свой день без социальных сетей, различных мессенджеров и обмена фотографиями в Instagram; создано электронное правительство, портал «Госуслуги», представляющий собой совокупность электронных сервисов, которые государство предоставляет гражданам для решения широкого спектра проблем (регистрационных, медицинских, имущественных и иных) посредством информационно-телекоммуникационной сети Интернет; появление такого удостоверительного средства как электронная подпись позволяет ее «владельцу» не только осуществлять электронный документооборот, но и экономить время и средства, принимать оперативные решения; правительство Российской Федерации одобрило Концепцию создания и развития государственной интегрированной информационной системы управления общественными финансами «Электронный бюджет» и теперь один из самых важных законов нашей стран будет существовать в электронном формате. Безусловно, приведенный перечень возможностей не является исчерпывающим.

Нельзя не отметить, что понятийный аппарат законодателя, относящийся к сфере противодействия киберпреступности, довольно скуден, в соответствующих статьях УК РФ представлены отдельные составы, однако они не раскрывают сущность дефиниции «киберпреступление».

У киберпреступности отсутствуют границы, что должно побуждать государство принимать соответствующие меры, в том числе по согласованию мер борьбы с киберпреступностью во всех стран мира. Так, в 2001 году Советом Европы была принята Международная Конвенция по киберпреступлениям. В данной Конвенции выделены пять оснований классификации «компьютерных» преступлений и, соответственно, все преступления разделены на пять групп: в первую группу включены все компьютерные преступления, направленные против компьютерных данных и систем (незаконный перехват, вмешательство в данные или в систему);

вторую группу составляют противоправные деяния, совершенные с использованием технологий (подлог, извлечение, блокировка или изменение данных);

третью группу объединяют правонарушения, связанные с содержанием данных или контентом; нарушение авторских и смежных прав относится к четвертой группе; пятая группа включает кибертерроризм и использование виртуального пространства для совершения актов насилия, а также другие деяния, посягающие на общественную безопасность.

Существующий подход законодателя в отношении киберпреступности привел к возникновению в научной, в частности, криминалистической среде, дискуссии по следующему вопросу — понятие и содержание «виртуальных следов».

Так, по мнению А.Б. Смушкина, «виртуальные следы» представляют собой следы совершения любых действий (включения, создания, открывания, активации, внесения изменений, удаления) в информационном пространстве компьютерных и иных цифровых устройств, их систем и сетей.

В.А. Мещеряков представляет иное определение «виртуального следа»: «любое изменение состояния автоматизированной информационной системы, связанное с событием преступления и зафиксированное в виде компьютерной информации. Данные следы занимают условно промежуточную позицию между материальными и идеальными следами».

Анализируя данные определения, можно выделить сходные черты, а именно, что виртуальные следы существуют в виде компьютерной информации.

По мнению Мещерякова В.А., с одной стороны, «виртуальные следы» можно относить к материальным, поскольку они существуют реально на материальном носителе, их обнаружение и изъятие возможно только с применением программно-технических средств и непосредственно восприниматься не могут. Однако включать данные следы в состав материальных следов нецелесообразно, так как они зависят от способа считывания, не имеют неразрывной связи с устройством, с помощью которой осуществлялась запись информации, и являются неустойчивыми, что сближает их с идеальными следами. Следует указать, что отнесение виртуальных следов к идеальным было бы ошибочным, поскольку они хранятся не в памяти человека, а на материальных объектах. Данное положение показывает обособленность «виртуального следа» от иных видов следов.

Нельзя не отметить, что в научных публикациях развернулась широкая дискуссия в отношении применения самого термина «виртуальный след». Так, Вехов В.Б. придерживается точки зрения, что термин «виртуальный» происходит от латинского virtualis, что означает «не имеющий физического воплощения или воспринимаемый иначе, чем реализован в действительности».

Анализ научных источников позволил выделить следующие термины, которые используются авторы определяют «виртуальный след», к таким относятся следующие термины: «электронно-цифровой след» и «бинарный след».

Под «электронно-цифровым следом» понимается «любая криминалистически значимая компьютерная информация, т.е. сведения (сообщения, данные), находящиеся в электронно-цифровой форме, зафиксированные на материальном носителе с помощью электромагнитных взаимодействий либо передающиеся по каналам связи посредством электромагнитных сигналов».

Милашев В. А. определяет «бинарные следы» как «результаты логических и математических операций с двоичным кодом».[7] Противником данного определения является Лыткин Н.Н., по мнению автора изменения в компьютерной информации, являющиеся следами преступления, в подавляющем большинстве случаев доступны восприятию не в виде двоичных, а в преобразованном виде: записи в файле реестра, изменении атрибута файла, электронном почтовом сообщении.

Мы предпримем попытку раскрыть сущность виртуальных следов через призму их классификации. Так, в научных источниках выделяют следующие типичные основания классификации: физический носитель виртуального следа; по место обнаружения следа; механизм следообразования.

Семеновым А.Ю. представлена иная классификация по критерию места их образования:

1. следы на компьютере преступника;
2. следы на «компьютере-жертвы».

Красновой Л.Б. была предложена классификация виртуальных следов в зависимости от механизма следообразования на первичные и вторичные. Первичные следы являются следствием непосредственного воздействия пользователя с использованием какой-либо информационной технологии, а вторичные — следствием воздействия технологических процессов без участия человека и вне его желания.

Стоит обратить внимание на еще один немаловажный вопрос, вызвавший обсуждение в научных кругах. Так, Е.Р. Россинская предлагает расширить предмет раздела «Криминалистическая техника» и включение в него «Криминалистического исследования компьютерных средств и систем». В связи, с чем представляется закрепить в науке «Криминалистика» закономерности возникновения, движения, собирания и исследования компьютерной информации при расследовании преступлений, где объектами будут выступать компьютерные средства и системы, особенности криминалистических технологий собирания (выявления, фиксации, изъятия) и исследования этих объектов для получения доказательственной и ориентирующей информации.

Несмотря на распространенность компьютерных преступлений, в настоящее время недостаточно конкретизирован процессуальный порядок изъятия и фиксации следов, оставляемых в результате киберпреступлений. Так, в ч. 9.1 ст. 181 УПК РФ указано, что при производстве обыска электронные носители изымаются с участием специалиста, в том числе, специалистом осуществляется копирование информации с электронных носителей; ч. 3.1 ст. 183 УПК РФ установлено, что при производстве выемки изъятие электронных носителей информации производится с участием специалиста. В ходе данного следственного действия специалист также осуществляет копирование информации с электронного носителя.

Таким образом, формально в УПК РФ закреплены положения об участии специалиста в вышеуказанных процессуальных действиях, но следует отметить, что отсутствует указание на предметную специальность — наличие знаний в компьютерной сфере у лица, привлекаемого в качестве специалиста. При буквальном «прочтении» вышеприведенных норм уголовно-процессуального закона допустимо высказать предположение, что в качестве «специалиста» может выступать любое лицо, наделенное таким процессуальным статусом, в первую очередь, сотрудники экспертно — криминалистических подразделений различных ведомств. В то же время, очевидно, что новации преследовали цель привлечения лиц, обладающих знаниями в конкретной сфере — IT-технологии, имеющих в своем арсенале необходимые программно-технические средства и владеющих соответствующими методиками. Полагаем, что такая неконкретность формулировки не способствует эффективности деятельности специалиста при производстве обыска / выемки при расследовании «киберпреступлений».

Местом обнаружения виртуальные следов могут быть как материальные, так и нематериальные объекты: ресурсы сети Интернет, профиль пользователя в социальных сетях, электронные платежные системы («Qiwi-кошелек», «Яндекс.Деньги», Perfect Money и др.), базы данных (абонентов операторов связи, ГИБДД и др), локальные сети различных структур, «жесткие диски» персональных компьютеров (ноутбуков, планшетов и т.п.), карты памяти, средства мобильной связи и многое другое. В связи с таким широким кругом источников (носителей) виртуальных следов нельзя не обратить внимание на недостаточность современной редакции ст. 176, 177 УПК РФ для обнаружения, да и для осмотра виртуальных следов.

В заключении позволим выразить надежду, что «виртуальные следы» и приемы работы с ними (поиск, обнаружение, фиксация, изъятие, исследование) пополнят собой предмет раздела криминалистики «Криминалистическая техника», а уголовно-процессуальное законодательство претерпит соответствующие изменения, которые обеспечат механизм выполнения всего комплекса действий с виртуальными следами, что будет способствовать повышению эффективности выявления и расследования «киберпреступлений», а значит и противодействию «киберпреступности» в целом.