Кондратенко В. К. Причины выхода США из «иранской сделки» // Скиф. Вопросы студенческой науки. 2019. №9 (37). С. 211-215

Приход к власти в США президента Д. Трампа ознаменовал начало реализации новой внешнеполитической доктрины «выхода» штатов из торгово-экономических и политических союзов. В подтверждение этому можно привести выход США из Транстихоокеанского партнёрства в январе 2017 года, отказ от участия в Парижском соглашении по климату от 2015 года, инициативу выхода США из ВТО, стремление реформировать НАФТА. Иранская «ядерная сделка» не стала исключением и вписалась в рамки вышеуказанной стратегии.

Ещё во время своей предвыборной кампании Д. Трамп утверждал, что Совместный всеобъемлющий план действий противоречит национальным интересам США и предоставляет односторонние выгоды Ирану. Среди главных аргументов против этого соглашения Д. Трамп выделял ограниченный срок действия договора, который истекает в 2031 году («sunset provision»), отсутствие полного доступа инспекторов МАГАТЭ к иранским ядерным объектам, отсутствие в соглашении запрета на разработку Тегераном ракетных вооружений [4]. Однако, вышеуказанные факторы можно назвать «явными» причинами, о которых открыто заявлял президент США с целью обосновать выход из СВПД. Теперь стоит обратиться к «скрытым» причинам, которые диктуются геоэкономическими и геополитическими реалиями ближневосточного региона.

Во-первых, Иран является одним из основных конкурентов США на нефтяном рынке, в первую очередь, если мы говорим о поставках нефти в ЕС. В период с 2012 по 2015 год, когда поставки нефти из Ирана в ЕС были сведены к нулю, Ирану удалось сохранить уровень экспорта на прежнем уровне путём переориентирования рынков сбыта на азиатский регион, где основными потребителями иранской нефти являются Китай, Индия, Южная Корея, Япония [5]. После подписания СВПД в 2015 году общий объём поставок иранской нефти в ЕС увеличился с 1100 млн бар/день до 2120 млн бар/день к 2017 году [6]. О заинтересованности европейских компаний в иранском рынке свидетельствуют показатели общего товарооборота между Ираном и ЕС за 2015-2017 года: иранский экспорт в ЕС вырос с 1,3 млрд евро до 10 млрд евро в год, в то время как экспорт ЕС в Иран увеличился с 6,5 млрд евро до 10,8 млрд евро в год [1]. США стремится к изоляции Ирана на нефтяном рынке, так как это приведёт к повышению цен на нефть, что, в свою очередь, спровоцирует необходимость увеличения темпов добычи нефти в других странах (например, Саудовская Аравия), а самое главное, позволит США «размораживать свои проекты по добыче сланцевой нефти и сланцевого газа, потому что тогда производство этих видов топлива станет рентабельным» [19].

Во-вторых, важной стратегической задачей США является сдерживание укрепления позиций Ирана в ближневосточном регионе [10]. В год подписания СВПД военный бюджет Ирана был увеличен на 40% [18], что говорит о его стремлении увеличить свой военный потенциал в целях национальной безопасности и не противоречит закону и Резолюции №2231 СБ ООН. Однако, США связывают увеличение расходов на военный арсенал страны с ростом финансирования Ираном террористических группировок (Хезбалла, ХАМАС), подрывающих мир на Ближнем Востоке, созданием ракет в военных целях, а также со стремлением «продолжать сеять убийства и хаос в Сирии» [3]. Советник по национальной безопасности Джон Болтон в своём выступлении на Саммите «Движения за нераспространение ядерного оружия в Иране» (United Against Nuclear Iran) описал внешнеполитическую стратегию США на Ближнем Востоке, как «переход от сдерживания ИГИЛ к иранскому сдерживанию». Стратегия системного сдерживания Ирана может осуществляться на нескольких уровнях: военно-политическом, экономическом и идеологическом, причём «в зависимости от конкретной ситуации на Ближнем Востоке и в самом Иране руководство США получило возможность изменять иерархическую значимость каждого из них в политике на иранском направлении» [9, с. 616]. Для реализации концепции «сдерживания» США будут опираться на своих главных региональных союзников – Израиль и Саудовскую Аравию, которые заинтересованы в ослаблении влияния Ирана в регионе. Премьер-министр Израиля Беньямин Нетаньяху неоднократно выражал своё недовольство заключением «ядерной сделки», а палестино-израильский конфликт уже много лет служит «яблоком раздора» между Ираном и Израилем: Иран не признаёт существования Израиля, как самостоятельного государства, поддерживая наравне с Сирией шиитское население на территории ХАМАС в Палестине [7, с. 279].  Отношения Ирана и Саудовской Аравии осложняются «участием Ирана в конфликте в Йемене на стороне повстанцев-хуситов», а также стремлением Эр-Рияда свергнуть правительства Б. Асада в Сирии [16, с. 108].

В-третьих, США заинтересованы в установлении дружественных для себя режимов на Ближнем Востоке, каким в настоящее время нельзя назвать правительство Хасана Роухани. Стремление США сменить власть в Тегеране проводится по сценарию уже неоднократно «обкатанной» американской стратегии по «расширению демократии в мире». Ссылаясь на плохие социально-экономические условия в Иране, несправедливое отношение властей к своему народу, «отказ жестокого режима в праве народа мирно протестовать» [12], США ратуют за отставку нынешнего президента Х. Роухани. Из-за высокого уровня безработицы, нестабильного экономического состояния в Иране с декабря 2017 года начались массовые беспорядки, что, несомненно, находит поддержку в сердцах американской администрации, так как протесты и антиправительственные выступления ослабляют позиции иранского правительства, подрывая его авторитет. Однако, нужно понимать, что введение санкций США – это не первостепенный фактор, влияющий на благосостояние Ирана.  Президент Махмуд Ахмадинеджад оставил Хасану Роухани «наследство» в виде коррупции, низкого уровня ВВП, переизбытка доли госсектора, неэффективной законодательной системы [17]. Экономическая модель Ирана представляет собой развитие государства в условиях исламского правления, роль духовенства во всех сферах жизни страны неимоверно велика. Вследствие этого, мы получаем экономическую систему «с сильной клановостью, непрозрачностью и теневым сектором» [8].

В-четвёртых, стоит отметить недовольство США касательно участия Ирана в конфликтах в Сирии, Йемене и Ливии. Особое внимание уделим Сирийскому конфликту, так как в его разрешении непосредственное участие принимает Россия. Правительство России и Ирана поддерживает режим Б. Асада, Иран заинтересован в поствоенном восстановлении страны, в чём он рассчитывает на помощь России и Китая [15].  Однако, стоит отметить, что пути урегулирования поствоенной ситуации в Сирии у России и Ирана несколько расходятся: Россия «хочет видеть Сирию как светское государство с равенством всех конфессий и этнических групп» [14], в то время как Иран заинтересован в «сохранении преимущества алавитов и других религиозных меньшинств перед суннитским большинством» [Там же]. Укрепив свои позиции в Сирии, Иран сможет усилить своё влияние на Ближнем Востоке путём создания «шиитской дуги» от Ирана через Ирак, Сирию до Ливана [Там же]. Несмотря на долговременную российскую «защиту» Ирана и сохраняющуюся приверженность России к СВПД, Россия не заинтересована в появлении у Ирана ядерного оружия. Если это произойдёт, то ряд исследователей опасается появления вдоль юго-восточных границ России так называемой «ядерной дуги нестабильности», которая будет проходить через Израиль, Иран, Пакистан, Индию, Китай и Северную Корею [13, с. 229]. Недовольство США участием Ирана в конфликте в Сирии «подогревается» позицией Израиля и нарастанием ирано-израильского конфликта. США заявили, что «американское присутствие будет наблюдаться в Сирии до тех пор, пока иранские войска не покинут сирийскую территорию» [2]. Израиль, в свою очередь, обвиняя Иран «в намерении превратить Сирию в «форпост» борьбы против еврейского государства» [11], настроен ни в коем случае не допустить закрепление иранского режима в Сирии.

Наконец, ещё одной, вероятно, менее очевидной причиной выхода США из «ядерной сделки» на долгосрочную перспективу можно назвать план по созданию зоны свободной от оружия массового уничтожения на Ближнем Востоке (ЗСОМУ). Речь идёт о запрете разработки, приобретения и средств перевозки трёх видов ОМУ – ядерного, химического и биологического – в регионе от Ливии и Турции до Ирана. Идея создания ЗСОМУ была инициирована Россией, США и Великобританией на первой Обзорной конференции по продлению ДНЯО в 1995 году. С того момента было проведено три подобные конференции, направленные на формирование стратегического плана по созданию ЗСОМУ. На сегодняшний момент Россия выступает за «конструктивный диалог» в рамках созыва новой конференции, а США и Великобритания уклоняются от дальнейшего развития намеченного плана. Это можно объяснить нежеланием США ухудшать отношения с де-факто ядерной державой-союзником Израилем, Саудовской Аравией, Пакистаном и Индией. Вопрос ядерного оружия на Ближнем Востоке стоит особенно остро в связи с высокой концентрацией в регионе «пороговых держав», которые стремятся заполучить ядерные технологии.

В заключении, стоит сказать о том, что современные США во главе с президентом Д. Трампом взяли курс на возрождение неореалистской политики Джорджа Буша младшего, о чём свидетельствует Стратегия национальной безопасности США от 2017 года. Наравне с Россией и Китаем, США выделяют в качестве угрозы для собственной безопасности Иран, который они традиционно относят к «государствам-изгоям», нарушающим права и свободы собственных граждан, стремящимся к разработке ОМУ, подрывающим региональную стабильность. Стремление США ограничить роль Ирана в регионе Ближнего Востока объясняется как стремлением извлечь экономические выводы, так и политической задачей не допустить усиления шиитского Ирана в регионе, который сможет противостоять традиционно поддерживаемым США режимам монархий Персидского залива (Саудовской Аравии, Кувейту).