Фомичев С. А. Предпосылки к друзско-маронитским столкновениям в середине XIX века // Скиф. Вопросы студенческой науки. 2019. №9 (37). С. 193-200

Издавна земли Восточного Средиземноморья и, в частности, Ливана становились убежищем для представителей разных религиозных культов и общин. Подобное многообразие религиозной жизни в конечном счете стало определять историю региона на долгие столетия вперёд. Поэтому Ливан и сегодня представляет собой страну со сложным этноконфессиональным составом населения, а его политическая жизнь немыслима без учёта взаимоотношений между соседствующими друг с другом этнорелигиозными группами.

Одним из поворотных событий, определивших политическое устройство Ливана и положивших значительное присутствие Франции в восточно-средиземноморском регионе, стала вооружённая борьба в середине XIX века между друзами и маронитами, вызванная целым комплексом причин. 

Однако прежде чем переходить непосредственно к самим предпосылкам столкновений, для начала следует обратиться к истории расселения двух противоборствовавших групп в Ливане.

Зарождение религии друзов уходит корнями в исмаилитскую среду и относится ко времени существования Фатимидского халифата, прежде всего к периоду правления египетского халифа ал-Хакима (996 – 1021 гг.).  Также стоит упомянуть, что их вероучение формировалось под влиянием разного рода мессианских представлений, основанных на идее скорейшего прихода махди, провозвестника конца света. Халиф ал-Хаким и был провозглашён рядом радикальных исмаилитов махди, а позднее и самим воплощением Бога.

Почва для зарождения подобных идей была подготовлена как общей обстановкой в исмаилитских кругах, ожидавших прихода мессии, так и деятельностью ал-Хакима, при котором активно действовали исмаилитские центры, в частности, Дар ал-Хикма, основанный самим халифом. Обучение в исмаилитских центрах было многосторонним и охватывало обширный круг дисциплин. Помимо изучения логики, философии, математики, медицины, истории, языков, проходили дискуссии на различные религиозные темы.

Становление вероучения неразрывно связано с личностью Мухаммада ибн Исмаила ад-Дарази (ум. 1018), проповедника новых идей на территории Сирии и Ливана. Его имя впоследствии дало название как самому религиозному течению, так и его последователям.

Немалую роль в истории этого ответвления исмаилитского ислама стало исчезновение халифа ал-Хакима, по-видимому, убитого в политической борьбе в 1021 году. Его исчезновение послужило основанием мистического представления об уходе и грядущем возвращении халифа. И что самое важное, для последователей нового вероучения это событие стало своего рода доказательством божественной природы ал-Хакима.

В 1021 году к власти пришел фатимидский халиф аз-Захир (1021 – 1036 гг.), который положил начало религиозному преследованию друзов. В результате гонений друзская община была вынуждена обосноваться в горах Большой Сирии и, в частности, в южной части Западного Ливана у подножия горы Хермон.

Что же касается зарождения церкви маронитов и их появления в Ливане, то существует множество противоречащих мнений и разного рода свидетельств. Неопределенность касается прежде всего ранней истории церкви, а также ее названия, отождествляемого с монахами, жившими в IV – нач. VII вв. н. э. Однако, маронитская традиция считает, что основателем их церкви был Юханна Марон (ум. 707 г.), с которым связывают переселение его сподвижников из Северной Сирии в Ливанские горы.

Нужно отметить, что еще во времена Крестовых походов марониты поддерживали пришедших в земли Восточного Средиземноморья европейцев. И такое сближение с Западом, в особенности, с Римским престолом, происходило на протяжении XII – XIII вв. Однако подобным отношениям маронитов с Западной Европой помешал продолжительный кризис, связанный с гонениями христианского населения пришедшими к власти мамлюками.

Прежние контакты с Европой были восстановлены к XV в., и в Ливан были направлены францисканцы и другие миссионеры различных католических орденов, занимавшиеся образовательной, благотворительной и прозелитической деятельностью. Всё это не могло не повлиять на связь Маронитской церкви с Римом. Следует отметить, что ориентация маронитов на запад занимала ключевое место в истории общины. Эта особенность прослеживалась сквозь века, что, в конечном итоге, не могло не отразиться и на событиях XIX века во время конфликтов с друзами.

Новым витком отношений двух общин стало завоевание Ливана османским султаном Селимом I в 1516 году.  Тогда турки подтвердили права друзских феодалов на управление наделами на юге Горного Ливана. В то же время на севере проживали марониты, где крестьяне ещё условно считались собственниками земли.

С приходом турок в Ливан окончательно сложились политические институты управления. Говоря о внутриполитическом устройстве Горного Ливана, следует отметить, что во главе этой части Османской Империи стоял эмир. На местах управляли местные феодалы, владельцы наследных земельных наделов – мукатаа. Система устройства самих наделов была привнесена не турками, а сложилась ещё при мамлюках. По требованию эмира феодалы или мукатааджии обязывались присылать ополчение вооруженных крестьян с собственных земель.  С вверенных им территорий они собирали налоги, оставляя себе восемь и более процентов от общей суммы сборов. Мукатааджии обладали отчасти и судебными полномочиями. Руководствуясь обычным правом, они решали судебные дела.

Тем не менее, комплекс причин, приведших в конечном итоге к событиям 1841–1860 гг., назревал ещё с конца XVIII века. Это время связано с ожесточением экономического обременения населения Ливана турецкой властью, а также изменениями в политической и социальной сферах в самом регионе.

В связи с нарастающим влиянием Маронитской общины, в XVIII веке христианское население из северных районов постепенно перемещалось в центральные и южные округа, на которых традиционно проживали мусульмане и друзы, а сами земли находились в ведении друзских феодалов. Таким образом, в результате миграционных процессов образовывались районы со смешанным населением, где проживали как мусульмане, так и христиане. Такой социальный сдвиг поначалу не влёк за собой какую-либо конфронтацию между религиозными группами.

Более того, друзские феодалы скорее поощряли разворачивающуюся деятельность христиан, развивавших на местах виноделие, шелководство и торговлю. То есть те виды деятельности, которыми истинный друз, согласно собственным представлениям, не должен заниматься. Феодалы также облегчали христианским переселенцам условия аренды. Однако, к началу XIX века положение изменилось, что отчасти связано с фигурой Бешира II Шихаба (1788–1840 гг.).

В 1788 году к управлению Горным Ливаном пришёл эмир Бешир II, из мусульманского рода Шихабов, сменившего династию Маанов в 1697 г. Бешир II развернул в регионе политические реформы, целью которых стало сосредоточение власти в руках правящего эмира, и борьба против крупных друзских феодалов – Абу Накидов, Джумбулатов, Абд ал-Маликов и других.  Значительным ударом по традиционному феодальному институту мукатаа стала налоговая реформа Бешира II 1807 года, по которой в округе Кесруана была введена должность: назиров, а в друзских районах на юге – вакилей.  Теперь уже чиновники становились новыми сборщиками налогов, в то время как раньше такое полномочие принадлежало лишь мукатааджиям. Следовательно, эмир лишал феодалов-землевладельцев прежнего дохода от собираемого налога. Этим шагом он заложил основу борьбы с устоявшейся системой социальных отношений. Враждебность к правящему эмиру со стороны родовитых феодалов вызывал и тот факт, что зачастую функцией сборщиков налогов Бешир II наделялись его ближайшие родственники.

Вместе с тем феодалы лишались и своих прежних судебных функций, они были переданы в ведение судей – кадиев. Таким образом, происходило поступательное разрушение традиционных институтов феодальной системы Ливана. Всё это способствовало нарастанию противоречий и усилению оппозиции со стороны друзских землевладельцев к правящему эмиру. Маронитское же духовенство, напротив, стремясь приобрести больше привилегий, поддержало Бешира II и его политику. Сложившиеся противоречия в дальнейшем сыграли негативную роль в друзско-маронитских конфликтах середины XIX века.

При правящем роде Шихабов Маронитская церковь вела борьбу за политическое влияние, в том числе и на самих правящих эмиров Горного Ливана. В сложившейся системе управления 1764–1807 гг. знатные маронитские шейхи занимали важные должности управляющих или мудаббиров, являвшихся, в сущности, советниками и секретарями при эмире.

Имя Бешира II, представителя мусульманского рода Шихабов, также связано с принятием христианской веры, несмотря на еще существовавшую в Османской империи смертную казнь за переход из ислама в другую религию. Вслед за тайным личным религиозным обращением правящего эмира, христианами стали его ближайшие родственники, а также и его окружение. Современники отмечали, что Бешир II, сменив вероисповедание, продолжал совершать обряды ислама, когда это было ему выгодно. Вероятно, принятие христианства было шагом в сторону экономического и политического сближения Ливана с Европой. Однако, стоит отметить, что уже сам факт перехода эмиров Ливана из одной религии в другую показывает, насколько усилилось христианское влияние в регионе, и, в частности, влияние маронитов.

Еще с конца XVIII века экономическое положение населения Горного Ливана ухудшалось, и одной из главных причин этого было ужесточение фискальной политики турецкими властями, вызвавшее череду крестьянских выступлений в 80-ых годах XVIII века. В начале XIX века ситуация в Ливане характеризуется относительной стабильностью, что позволило эмиру Беширу II собирать налоги по несколько раз за год и тратить поступающие суммы на строительство дворца в городке Бейт ад-Дин (округ Шуф).

В 1820 году новый аккский паша Абдаллах потребовал от правящего эмира дополнительную сумму сверх обычных налогов. Бешир отправил сборщиков повинностей в округи Центрального и Северного Ливана, не затрагивая друзские регионы юга. Крестьяне Метна, округа, расположенного в Центральном Ливане, отказались платить дополнительную дань и подняли против решения эмира жителей соседнего округа Кесруан. Феллахи действовали активно, распространяя среди населения северных районов призывы не платить новых налогов. Восстание значимо как раз тем, что в нём уже проявились элементы организованного сопротивления. Протестующие смогли созвать крестьянское собрание, на котором решили отныне не платить более одного раза в год джизью, подушную подать с немусульманского населения, и мири, налог с обрабатываемой земли и плодоносных деревьев. От каждой деревни вдобавок избирался её представитель, или вакиль. На собрании в Антьясе в Метне присутствовало до 6 тыс. человек.  Восставшие составили обращение к Абдаллах-паше с жалобой на правящего эмира Шихаба II, возражая против распределения налогового бремени только на христианские районы Ливана.

Не найдя поддержки ни со стороны Абдаллах-паши, ни со стороны местных мукаатаджиев, Бешир II был вынужден покинуть Ливан. На его место аккским пашой были поставлены два других представителя рода Шихабов. Но и им не удалось подавить волнения, а правителем Ливана вновь стал Бешир II. Заручившись поддержкой феодалов, он направился на переговоры в лагерь повстанцев, и, когда к нему прибыло ополчение в 3 тыс. друзов, он прекратил переговоры и разбил собравшиеся отряды мятежников. События 1820-х годов, вызванные экономической политикой эмира, выразили четкое разделение между друзским населением, сосредоточенным на юге, и христианами севера. 

Завоевание Сирии и Ливана египетскими войсками в 1831–1833 гг. также способствовало нарастанию напряжения между друзами и маронитами. В 1831 г. Мухаммед Али, под предлогом возвращения 6 тыс. бежавших от рекрутчины крестьян, вторгся с войсками на территорию Сирии и Палестины.  Решающее сражение при Конье в 1832 г. решило исход – османская сторона потерпела сокрушительное поражение. В 1833 г. в Кютахье, при посредничестве иностранных государств, между воющими сторонами был заключен мир. По одному из условий соглашения, султан Махмуд II передавал в управление Мухаммеду Али завоеванные земли в Восточном Средиземноморье.

Эмир Бешир II вместе с маронитами поддержали египетскую власть, в то время как ряду друзских феодалов, поддержавших султана, пришлось покинуть Ливан и укрыться в Анатолии. 

Египетская администрация реформировала некоторые политические институты Горного Ливана. Так, в городах учреждались городские советы – меджлисы, где представителями были зажиточные горожане вне зависимости от их конфессиональной принадлежности. Египетское правление отличалось относительной веротерпимостью, и прибывший сюда сын Мухаммеда Али, Ибрагим-паша, стремился обеспечить христианам практически равные права с мусульманами.  Такое развитие событий, в конечном счете, повлияло на самосознание христианского населения Горного Ливана.

Впрочем, достигнутое в Кютахье соглашение не привело к окончательному примирению, так как полностью не удовлетворяло ни одну из сторон. 1833 год был ознаменован подготовкой Египта к будущей войне, для чего Ибрахимом-пашей были повышены старые налоги и введены новые: например, мужчины от 16 до 60 лет обязаны были выплачивать новое обременение – фирде.  Стали практиковаться и рекрутские призывы мусульманского населения, а на укрывавшихся от службы мусульман египетскими отрядами устраивались облавы.

Ухудшение ситуации вызвало взрыв негодования. Ряд волнений прокатился еще в 1834 г., но наиболее продолжительным стало выступление друзов Хаурана в 1837 г. Непосредственным поводом начала восстания стал рекрутский призыв египетскими властями около 180 друзов. Сначала друзские лидеры пытались откупиться зерном, на что последовал резкий и оскорбительный отказ: встреча с египтянами завершилась тем, что один из друзских нотаблей, Яхья ал-Хамдана получил пощечину.  События конца 1837 – начала 1838 гг. побудили друзов перейти к активным действиям, и на первых порах они нанесли поражения египетским отрядам. Вскоре для подавления восстания Ибрахим-паша мобилизовал новые отряды, ряды которых пополнили нерегулярные вооружённые силы христиан, привлеченные Беширом II. Укрывшиеся в местности ал-Леджа друзы отчаянно оборонялись, одновременно призывая единоверцев из Сирии присоединиться к восстанию.

Изменив тактику, войска Ибрахим-паши решили взять неприступный район измором, и только после того, как источники воды были отравлены мышьяком, друзы сдались, заключив соглашение. По его условиям восставшие друзы получали амнистию, а также освобождались от рекрутской и трудовой повинностей. Взамен они обязывались сдать как собственное, так и захваченное в ходе боёв оружие.

В то же время турецкое правительство готовилось к новой войне со своим египетским вассалом Мухаммедом Али, который пытался получить наследные права на все подконтрольные ему владения, включая Сирию и Палестину. Свои интересы отстаивали и западные державы. В частности, Великобритания в августе 1838 г. заключила с Османской империей торговый договор, позволявший, минуя государственные монополии, скупать сырье по низким ценам у самих производителей. Англия требовала соблюдение пунктов договора, в том числе, и египетским пашой, который не был в этом заинтересован. Противоречия вылились в новый военный конфликт 1839–1841 гг. между египетскими и турецкими силами.

Весной 1839 г. турецкие войска спровоцировали столкновения на границе с Сирией. Летом того же года турецкие войска потерпели крупное поражение от Ибрахима-паши при Незибе. Развитие событий заставило западные страны вмешаться в конфликт. В это время, рассчитывая на возможную поддержку со стороны Франции, Мухаммед Али стал готовиться к новым сражениям.

По всей Сирии стали проводиться принудительные работы и рекрутские наборы, предпринимались попытки изъятия оружия у ливанского населения. Это послужило поводом для распространения слухов о введении всеобщей воинской повинности, что в 1840 г. привело к повсеместному восстанию на всей территории Горного Ливана.

Первыми, в мае 1840 г., выступили жители Дейр ал-Камара, к ним присоединились жители Метна, а затем и Бейрута. Центры восстания возглавили повстанческие советы, которые ведали призывом добровольцев, закупкой пороха, свинца и т.д. Таким образом, они присваивали себе правительственные функции. Повсюду крестьяне организовывали собрания, на которых клялись не сдавать оружия. События 1840 г. отчасти напоминали восстание 1820 г., носившее организованный характер: у каждой восставшей деревни существовал свой представитель, и крестьяне вновь требовали изменение налоговой системы. 

В конце мая центр восстания переместился в Бейрутскую долину, где эмир Бешир II пытался вести переговоры о сдаче оружия, на что в ответ были выдвинуты условия уже не только крестьянами, но и примкнувшей к ним части феодальной верхушки и маронитского духовенства. Среди требований были: отмена уплаты всех налогов, кроме мири, и повинностей, вроде рекрутского набора и принудительных работ; отстранение секретаря Бешира II, выступавшего за централизацию власти в руках эмира и борьбу с феодальными институтами; также повстанцы рассчитывали на создание дивана, в который должны войти по два представителя от каждой общины.

Египетские власти в ответ стягивали крупные силы для подавления восстания. 10 июля началось наступление на позиции мятежников. К 15 июля 1840 г., когда европейские страны, поддерживая в войне Порту, потребовали от Мухаммеда Али вывода из Сирии войск, крупное организованное повстанческое движение было разбито, а участники подверглись карательным операциям. 

В августе 1840 г. в Сирию вступили силы европейских государств для борьбы с Мухаммедом Али.  Армия Ибрахима-паши была рассредоточена, к тому же войска страдали от дизентерии. 9 октября 1840 г. после поражения при Бейруте власть египтян в Ливане, в сущности, закончилась. Вместе с тем, ссылкой на остров Мальту, завершилась и эпоха правления эмира Бешира II, союзника египтян, сдавшегося англичанам.

Впрочем, с возвращением турецкого правительства в земли Ливана, противоречия в обществе никуда не исчезли, а скорее, наоборот. В связи с приобретением боевого опыта крестьянским населением и распространением оружия, оставшегося после египетского присутствия, проблемы только обострялись. А их решение зависело теперь от османских властей.

Восстановление турецкой власти в 1840 г. было воспринято населением Сирии сначала как избавление от произвола и тирании египтян. Хотя буквально несколько лет назад общее настроение было совершенно противоположным. Тогда многие считали, что египетское оружие спасёт население от произвола османского правления.

В 1839 г. по инициативе либерально настроенного министра иностранных дел Решид-паши при новом султане Абдул-Меджиде I (правил в 1839 – 1861 гг.) был издан указ от 3 ноября 1839 года – “Гюльханейский хатт-и-шериф”, открывший в Османской империи новую эру реформ – период Танзимата.  И если большинство жителей Сирии надеялись прежде всего на облегчение налогового бремени, существовавшего при Ибрахиме-паше, то немусульманские группы ожидали обеспечения “полной безопасности жизни, чести и имущества подданных, независимо от их религиозной принадлежности”, декларированного в хатт-и-шерифе. 

Реформы Танзимата несколько улучшили политическое положение в стране. Так, турецкие чиновники были переведены на постоянное жалование, тем самым Порта делала шаг в сторону борьбы с казнокрадством и взяточничество. Всё же надежды жителей Ливана на спокойную и справедливую жизнь не оправдались. Заявленные обещания равенства подданных в первый период Танзимата, вне зависимости от их вероисповедания, оставались лишь на бумаге. В действительности христиане всё так же не имели прав, равных мусульманским. Налоговое бремя, с которым связывалось недовольство египетской властью, никак не было смягчено.

На смену Бешира II, правителя Ливана, отправленного в ссылку на Мальту, в 1840 г. пришел новый эмир Бешир ал-Касим из династии Шихабов, который уже не скрывал своего христианского вероисповедания.

В начале 1841 г. в Ливан вернулись находившиеся ранее в оппозиции к египетской власти и Беширу II друзские шейхи, чьи наделы в их отсутствие были переданы в руки христианским феодалам, торговцам и крестьянам. Согласно выданным султанскими указам, шейхам возвращались ранее принадлежавшие им мукатаа. Если друзские крестьяне охотно встретили своих прежних властителей, то христианское население, которое на этих наделах подчас составляло большинство, противилось восстановлению друзской власти. Для христиан это означало возрождение существовавшей ранее системы феодальных отношений и повинностей иноверцам. Ал-Касим пытался противодействовать вернувшимся друзам; в сущности, он стремился продолжить курс Бешира II по укреплению и централизации власти эмира.  Для этого он объявил о создании дивана, который наделялся полномочиями осуществления фискальных функций и разбором судебных дел. Таким образом, эмир предпринимал шаги, лишавшие друзских феодалов значительной части привилегий. Тех же реформ добивалось и маронитское духовенство.

В апреле 1841 г. турки распространили на Ливан и англо-османский торговый договор 1838 г., который открыл поток товаров из других стран, губящий местные ремесла, а также требовали увеличения налоговых выплат с ливанских земель. Тогда в июне 1841 г. в селении Айн-Ануб прошли переговоры между феодалами Ливана, духовенством, правящим эмиром Беширом ал-Касимом и уполномоченным от турецкого паши Бейрута, где обсуждалась уплата общей суммы налогов. Представитель маронитского духовенства, епископ Тобия, считал, что ливанцы не должны выплачивать новых пошлин. Скорее наоборот: Порта в качестве возмещения убытков и благодарности за содействие жителей в борьбе с египтянами должно предоставить ливанцам финансовую помощь. Он призывал отменить любые внутренние пошлины, а в случае несогласия Порты убеждал просить содействия у европейских католических держав – Франции и Австрии.

Иностранное присутствие всё активнее разворачивалось в землях Сирии.  Ещё в 1820 г., преследуя прозелитические цели, в Бейруте обосновались американские протестанты-миссионеры. Французы, традиционно связанные с Маронитской церковью, поставляли в Ливан хлеб во время голода 1840 г.  С окончанием войны 1839-1841 гг. всё заметнее проявлялось английское присутствие. Причем англичане, как и американцы, делали ставку на протестантов. Влияние английского правительства дошло до того, что даже в резиденции Бешира ал-Касима находился сотрудник британского консульства, с которым правящий эмир советовался по каждому своему решению.

Вмешательство англичан раздражало французское правительство, которое ощущало утрату влияния в Ливане. Поэтому в 1841 г., помимо переводов средств Маронитской церкви, французские агенты вместе с маронитским духовенством поддерживали борьбу местных униатов против иностранных миссионеров. Среди маронитов циркулировали идеи о том, что французская армия и флот помогут утверждению реформ.

  Наблюдая активность маронитов в Центральном и Южном Ливане, где проживало уже больше христианского населения, нежели мусульманского, и ощущая опасность утери своих феодальных прав, друзские феодалы также пытались заручиться поддержкой европейских держав. Друзы вынашивали планы по свержению правящего эмира, осуществлявшего враждебную им политику. Их союзником объявила себя Англия, стремившаяся потеснить французское присутствие в Сирии. Летом 1841 г. англичане предложили друзам своё содействие. Тогда Джумбулаты, один из знатнейших родов, договорились о взаимопомощи. Она предполагала со стороны друзов – поддержку английского влияния в Сирии, а со стороны Англии – защиту друзских феодалов. Английское командование также передало друзам оружие и военное снаряжение.

Таким образом, к осени 1841 г. внутриполитическая ситуация в Ливане стремительно накалилась из-за целого комплекса причин: нежелания Порты реформировать прежнюю структуру управления Ливаном; социального напряжения между друзскими мукатааджиями и проживавшими на их землях христианами; вмешательства европейских держав.

Еще летом 1841 г., до масштабных столкновений зафиксированы первые небольшие схватки между двумя этноконфессиональными группами. В августе в деревне Бааклин, расположенной вблизи от города Дейр ал-Камар, чье христианское население отличалось наибольшими антифеодальными настроениями, произошла ссора. В результате перепалка вылилась в вооруженную стычку, повлекшую за собой убитых и раненых.

Катализатором в конфликте в 1841 г. послужила налоговая политика Порты. Османское правительство потребовало от Бешира ал-Касима собрать налоги с ливанского населения. Тогда эмир отправился сначала в южные районы, и на 13 октября назначил встречу в Дейр ал-Камаре с друзскими феодалами, чтобы обсудить налоговое распределение. Когда Бешир ал-Касим приехал в город, то шейхи решили воспользовались случаем, чтобы свергнуть эмира. Друзские феодалы, каждый в сопровождении четырех или пяти вооруженных человек, шли по направлению к городу. Когда Бешир ал-Касим потребовал их остановиться перед входом в Дейр ал-Камар – они отказались. Одновременно с этим в городе появились и вооруженные друзские феллахи, которые, застав христианских соседей врасплох, принялись жечь и громить их дома и мастерские.

Именно с этого момента разгорается непосредственно восстание друзов, которое вылилось в 1841 – 1860 гг. в жестокую вооруженную борьбу двух этноконфессиональных общин: маронитов и друзов.

В целом, конец XVIII в. и первая половина XIX в. в Ливане отмечены зарождением первых антагонизмов, которые носили характер крестьянской борьбы против политики центральной власти. В это же время закладываются предпосылки к последующим кровавым конфликтам между двумя этноконфессиональными общинами – маронитами и друзами. Происходит размежевание сторон, когда и друзы, и марониты участвуют поневоле в первых конфликтах друг против друга.

При анализе крестьянских выступлений до 1841 г. видно, что недовольство восставших было направлено сначала против центральной власти Ливана. Решениями об увеличении налогового бремени и введением новых рекрутских повинностей она фактически вынуждала местное население к мятежам. При этом заметно, что в ходе восстаний растёт политическое самосознание народонаселения, в первую очередь христиан, отстаивающих собственные права, а также постепенно каждая из общин приобретает собственную поддержку в Европе.